Вера в Вечную жизнь — основа общественной жизни

В качестве некого мерила укажем лишь на четыре из сотен аргументов, доказывающих, что вера в вечную жизнь является основой основ общественной и личной жизни людей, а также, что она является основанием для человеческого счастья и совершенства.

Первый аргумент. Дети, которые составляют почти половину человеческого рода, лишь с мыслью о рае могут выстоять против смертей и кончин, кажущихся им ужасными и горькими. И только тогда их слабое и тонкое бытие может обрести некую духовную силу. И посредством рая обретя надежду в своей неустойчивой, по любому поводу начинающей плакать душе, они смогут найти радость жизни. Например, с мыслью о рае ребёнок говорит: “Мой младший брат или друг умер, стал одной из райских птиц. Летает сейчас в раю и живёт гораздо лучше нас”. Иначе постоянно происходящие вокруг них смерти подобных им детей и взрослых, ударяя по встревоженным взорам этих беспомощных детей, не оставляя и камня на камне от их стойкости и духовной силы, так заставят плакать их глаза, душу, сердце, разум и все чувства, что или уничтожат их, или превратят в глупое несчастное животное.

Второй аргумент. Старики, составляющие без малого полчеловечества, могут выдержать близость могилы, только лишь зная о потусторонней жизни. И могут найти утешение перед близким угасанием жизни, с которой они так тесно связаны, и обрести надежду перед закрывающимся для них этим прекрасным миром. И лишь с надеждой на вечную жизнь они могут противостоять исходящим от смерти и разлуки ужасным мукам и отчаянию, появляющимся в их, подобных детским, быстро печалящихся душах и нравах. А не то достойные сострадания почтенные старики и очень нуждающиеся в спокойствии и сердечном покое тревожащиеся отцы и матери чувствовали бы такую духовную и сердечную боль, что этот мир стал бы для них мрачной тюрьмой, а жизнь – тоскливым мучением.

Третий аргумент. Составляющие основу общественной жизни человечества – молодые люди – остановить безумствующие со страшной силой чувства, неумеренные страсти и желания, которых, и уберечь от совершения преступления, насилия, разрушений, и при этом направить их в полезное русло может лишь мысль о наказании в аду. Иначе же, если не будет страха перед адом, то, руководствуясь правилом “прав тот, кто сильнее”, эти опьяневшие парни, утоляя свои страсти, превратят в ад мир слабых и беспомощных людей, а также осквернят свою высокую человеческую сущность до степени низкого  животного  состояния.

Четвёртый аргумент. Семейная жизнь, являющаяся в мирской жизни человечества самым совершенным центром, самой основной её пружиной и олицетворяющая некий рай для мирского счастья, некое убежище, крепость. Также и дом каждого – как некий его маленький мир…

И жизнь, и счастье этого дома, этой семьи возможны лишь при искреннем, серьёзном и верном взаимоуважении, при истинном, сочувственном и самоотверженном сострадании. Истинное же уважение и искреннее сострадание возможно лишь с мыслями и убеждённостью в том, что братство будет вечным, дружба будет постоянной, солидарность – бесконечной, а также в том, что эта семья останется вместе на бесконечное время, в бескрайней жизни, связанная отцовскими, сыновними, братскими и дружескими чувствами. Например, муж, говоря: “Эта моя жена – моя постоянная супруга в вечном мире, в вечной жизни. Пусть сейчас она состарилась и стала некрасивой – не беда. Потому что у неё есть вечная красота, и она придёт. И ради памяти об этой вечной дружбе я пойду на любые лишения и буду сострадателен к ней” – и этими мыслями сможет отвечать своей состарившейся жене, словно прекрасной райской деве, любовью, сочувствием и состраданием. Иначе, эта дружба после нескольких часов показного супружества придёт к расставанию и разлуке; и конечно же, может дать лишь показное, временное, безосновательное, подобно животным некое сочувствие себе подобным, некое ненастоящее сострадание, двуликое  уважение. А затем, как это бывает у животных, другие выгоды, другие чувства, одерживающие верх, превзойдя то уважение и сострадание, превратят этот мирской рай в ад.

Итак, один из сотен результатов веры в воскрешение касается общественной жизни. И если сравнить с этими вышеупомянутыми четырьмя аргументами сотни других польз лишь одного этого результата, то становится понятно, что осуществление и событие истины воскрешения является такой же несомненной, как и высокая истина человечности, и всеобщая необходимость в нём. Скорее, это является более явным свидетельством, чем свидетельство нужды человеческого желудка о существовании пищи, и более явно, чем это свидетельство, оно сообщает об исполнении данного события. И доказывает, что если результаты этой истины воскрешения выйдут из списка человеческих истин, то эта важная, высокая и живая суть человечества упадёт до уровня грязного трупа, являющегося рассадником микробов.

Пусть услышат это социологи, политики и моралисты, которые связаны с руководством, этическими нормами и обществоведением!.. Пусть скажут, чем они смогут заполнить эту пустоту? Чем смогут исцелить эти глубокие раны?..

(Бадиуззаман Саид Нурси ‘Посох Мусы: Девятый довод о Вере‘)