“Рисале-и Нур” и тасаввуф: сравнительный анализ | Ru-Nur

“Рисале-и Нур” и тасаввуф: сравнительный анализ

[автор: Ольга Ханифа Шамс, PhD Fatih Sultan Mehmet University]

Жизнь Саида Нурси (1876-1960) приходится на переломный период в жизни Турции и мира в целом. Падение Османской Империи и упразднение Халифата впервые в истории Ислама оставило умму без хотя бы формального «наместника Посланника Аллаха», ответственного за защиту и утверждение веры, а также отстаивающего интересы мусульман. Этот процесс протекал на фоне кризиса духовной жизни турецкого общества и катастрофического падения религиозности. Люди оказались дезориентированы среди потока новых идей и в большинстве своём потеряли тот стержень, который на протяжении столетий задавал тон социальной и политической жизни Османской Империи.

На период жизни Нурси пришлись две мировые войны, за которыми последовало установление нового мирового порядка, основанного на ценностях, противоположных ценностям Ислама. Кроме того, мир увидел рождение тоталитарных идеологий, принижающих значение человеческой личности и отводящих ей место некоей детали в механизме, целью которого является служение не боговдохновенной идее, а продукту человеческого разума, лишенного Бога.

Все эти процессы привели к разрушению традиционных общественных институтов, на протяжении долгого времени являвшихся «средой обитания» человека и неким посредником между ним и окружающим миром политики, общественных отношений, и т.д. В итоге человек остался один на один с многочисленными вопросами и миром, в котором уже не осталось привычных координат.

В этих условиях серьёзный удар был нанесён и традиционным религиозным институтам. Помимо упразднения Халифа, с приходом Мустафы Кемаля “Ататюрка” началась атака на тарикаты как объединяющую людей структуру, и сама идея тариката во многом была дискредитирована как символ «отсталости» и «сопротивления прогрессу и прогрессивному мышлению».

Казнь последователей тариката, участвовавших в восстаниях против новой власти

Именно сопротивление «болезни времени», вызванной всеми этими процессами, видел целью своей деятельности Саид Нурси. Что подразумевается под болезнью времени? По сути, это то латентое распространение невежества в основных вопросах человеческой жизни: то есть о её смысле, целях, законах и тд. Человек концентрируется на этом мире, видя в нем конечный пункт своих стремлений, притом что на самом деле этот мир – лишь подготовительная ступень к следующей жизни. Люди стремятся заменить собой Всевышнего и служить самим себе, то есть своему нафсу, но это не способно принести благополучие и счастье ни в этом мире, ни тем более в следующем, который неизбежен.

Говоря о заблуждениях, Нурси отмечает, что они исходят из двух источников: от невежества и от распространения науки, как исключительно материалистического мировоззрения (не являющегося истинной). И если в прошлом большинству людей были свойственны заблуждения от невежества, которые легко устраняются разъяснением или даже простым следованием авторитету, то распространившиеся сегодня заблуждения гораздо опаснее. Очень много людей сочло себя знающими лишь потому, что они освоили некоторые основы светских наук, впрочем не дающих  удовлетворительных ответов на основные вопросы мироздания, но поскольку люди считают себя знающими, их разум и сердце закрыты для иных мыслей и даже вопросов. Именно такой род невежества, согласно Саиду Нурси, являлся основной болезнью времени.

По этой причине своей основной задачей, а точнее задачей сообщества учеников «Рисале-и Нур» он считал укрепление истин веры и искренности вероубеждения, поскольку именно они являются основами вечного счастья. Как выразился Колин Тёрнер в своей статье о «Рисале», «она показывает особый процесс становления мусульманином в полном смысле слова: от размышления к познанию, от познания к подтверждению, от подтверждения к Вере и убежденности, а от убежденности к покорности». То есть, достижение реальности веры, что в условиях падения традиционных религиозных институтов, способствовавших следованию большим количеством людей истине, стало исключительно вопросом личной приверженности Исламу. Поэтому особое значение приобрело не только наличие веры в Аллаха, но и её «качество». Саид Нурси был убеждён в необходимости Исламского ответа вызовам современного мира, и основу его видел в совершенствовании вероубеждения уммы, то есть укреплении людей в осознанном следовании истинам религии, с опорой на понимание их разумом и сердцем.

Именно эта задача объединяет Саида Нурси с тасаввуфом, и в то же время даёт почву для ряда особенностей, присущих именно сообществу учеников «Рисале-и Нур». Собственно совершенствование веры человека, достижение степени свидетельства истин веры, понимаемых разумом (и в первую очередь идеи Таухида) и есть одна из основных задач тасаввуфа, однако наша цель выяснить, в чем состоит особенность понимания данной идеи Саидом Нурси и каковы  отличительные черты сообщества учеников «Рисале-и Нур».

В начале скажем, что подчеркивая особенности задачи «Рисале» по сравнению с тасаввуфом, Нурси обращается к словам имама Раббани (которого он называет одним из своих учителей): «Раскрытие одного вопроса из истин веры я предпочитаю тысячам духовных удовольствий, вдохновений и караматов», а также: «Велаят бывает трёх видов: первый – это малый Велаят, который всем известен. Второй – средний. Третий же – это великий, который заключается в том, чтобы не входя в пространство тасаввуфа, открыть прямую дорогу к истине». Согласно Раббани, и именно эту концепцию берет за основу Саид Нурси,  – продвижение по духовному пути возможно только с помощью двух крыльев – крепкой убежденности в истинах веры и исполнение обязательных предписание религии. Вместе с тем, имам отмечает, и эти слова также приводит Саид Нурси, что «конечная точка всех тарикатов – это раскрытие и явное видение истин веры» и это цель, общая для учеников «Рисале-и Нур» и суфизма.

Однако же Саид Нурси различает три «завесы»:

— непосредственное служение истинам веры;

— за завесой тариката, служение обязательным предписаниям религии и высокой сунне Пророка;

— избавление сердца от пороков путём тасаввуфа, продвижение в духовном развитии посредством сердца.

Причём, первая цель приравнивается к фарду, вторая к ваджибу, а третья к Сунне. Именно поэтому, согласно Нурси, в современной ситуации, когда сами основы веры подверглись серьёзному ослаблению, основной задачей является именно служение им, служение, направленное на их укрепление. Поскольку «без веры никто в Рай не войдет, однако, без тасаввуфа входящих в него много»,  Нурси уподобляет иман (веру) хлебу, без которого никто не может прожить, а тасаввуф – фруктам, без которых жизнь всё же возможна. Правильно будет отметить, что Нурси видит в таком подходе некоторое облегчение, данное Аллахом людям в это сложное время. Он говорит, что в прошлом к некоторым из истин веры можно было выйти только после длительных духовных преодолений, «длящихся от сорока дней до сорока лет». Но если в новых условиях найдётся путь, с помощью которого можно достичь аналогичного результата за сорок минут, то разумно будет следовать ему.

И такой путь он видит в «Словах», (т.е. в трудах «Рисале-и Нур»), и согласно их автору являющихся кур’аническим путём, разъясняющим смыслы Последнего Послания – Кур’ана. Они, по мнению Нурси, являются лекарством для болезней этого времени, когда Кур’ан остался без своих стен, которыми был Шари’ат, утверждаемый авторитетом государства, и когда распространилось множество заблуждений, вызванных псевдоучёностью.

После этого вступления, где мы постарались разъяснить особенности времени, в котором жил Саид Нурси и ответом на что стало написание «Рисале-и Нур», а также некоторые идеи, взятые им за основу. Теперь постараемся ответить на вопрос: в чём сходства и различия «Рисале» с суфизмом, и что предлагает Нурси вместо него?

Мы начнём со сходств взглядов Нурси и суфизма, и прежде всего постараемся в общих чертах изложить его отношение к тарикату, так как именно он является основной формой реализации тасаввуфа.

По словам Саида Нурси, тарикат и тасаввуф являются неким высоким человеческим таинством и совершенством, которое ставит своей целью познание Всевышнего и раскрытие истин веры. А метод можно охарактеризовать как «продвижение «ногами» сердца под сенью Вознесения Ахмада». Здесь стоит отметить, что метафора ми’раджа, то есть Вознесения Пророка Махаммада, является центральной метафорой духовного пути суфиев. Редкий духовный учитель не обращался к ней для описания путешествия мюрида к конечной цели – живому свидетельству Таухида и других истин Ислама. Здесь Нурси продолжает данную традицию, сравнивая тарикат с ми’раджем, и далее говорит, что в результате духовного преодоления достигаются истины Имана и Кур’ана на экстатичном и чувственном уровне, а в определённой мере и на уровне созерцания.

Также Нурси, подобно большинству суфиев, сравнивает сердце человека с духовной картой тысяч миров. Путешествие к своему сердцу, в котором сокрыто всё, что необходимо для человека, и в котором происходит встреча его с Творцом, стало распространённым мотивом как трактатов по тасаввуфу, так и суфийской поэзии. Но как достичь цели на данном пути? Нурси отмечает, что самым действенным средством, побуждающим сердце к работе, является обращение к истинам веры, следуя с зикром (поминанием Аллаха) по стоянкам (макамам) путём тариката. Также он придаёт  большое значение размышлению – над творением и, конечно, над Кур’аном – что в тасаввуфе называется фикр, который наряду с зикром имеет важный смысл на пути духовного совершенствования.

Согласно Нурси, Велаят является некоторым доводом Пророческой миссии, а тарикат – подтверждением Ша’риата, поскольку Велаят видит то, что было донесено Посланником Аллаха, путём сердечного созерцания, и тем самым бесспорно подтверждает истинность Пророчества. Тарикат же ясно доказывает, что законы Ша’риата пришли от Истины и сами являются истинными, посредством достижения с помощью них духовного блаженства, озарения, а также извлечения из них реальной пользы и просвещения человека.

Причём, тарикат и хакикат являются служителями  (средством или ступенью)  для достижения истин Шари’ата. На своём высшем уровне они обращаются в те смыслы хакиката,  сути тариката, которые содержатся в Шари’ате, и тогда они становятся составляющими Великого Шари’ата. Здесь Нурси спорит с теми, кто воспринимает законы Шари’ата как некую оболочку, скорлупу, обращённую с простым людям, ещё не открывшим для себя духовный путь. Он утверждает, что Шари’ат содержит уровни, обращённые к людям, находящимся на различных уровнях. Именно поэтому люди, которые действительно идут по пути тариката, по мере продвижения чувствуют всё большую тягу к доскональному следованию Шари’ату. Нурси подчеркивает, что поскольку Откровение выше вдохновения, то и законы Шари’ата, являющиеся плодами первого, выше адабов тариката. А среди путей велаята самым светлым и красивым является следование высокой Сунне Посланникам Аллаха, в результате которого даже простые действия превращаются в поклонение, и человек достигает чувства присутствия Всевышнего. И следование высокой Сунне является основой тариката, а его зикры  и прочие практики – средства обретения упоения, скрытого в фардах.

Приведённый взгляд на тасаввуф вполне соответствует традиционному суфийскому пониманию тариката и его задач. Ильм аль-тасаввуф учит человека достижению состояний, требуемых Шари’атом (искренность, чувство подлинного присутствия в каждом акте поклонения и т.д.), в то время как фикх концентрируется на внешней стороне ибады (поклонения).

Также интересен взгляд Нурси на человеческие чувства. Он утверждает, что все чувства (жадность, любовь, любопытство, упрямство, любовь  и т.д.) даны нам для обретения вечной жизни и служения на этом пути. Однако же у всех них есть два уровня – ложный и истинный. Если все эти инструменты достижения Ахирата всецело направляются на дела Дуньи, то обращаются в опасные для человеческого духа страсти, но если же используются верно, то оказываются незаменимыми средствами на пути к Аллаху. Эта идея также относится к числу фундаментальных идей тасаввуфа, и нечто подобное мы находим у многих учёных, включая, например, аль-Газали. А правильное использование возможностей человека и дисциплина чувств и есть одна из задач тасаввуфа.

Точно также и мысль о  творении как зеркале Творца и о том, что размышляя над явлениями этого мира, можно приблизиться к Тому, Кто его создал (фикр) объединяет метод Рисале с идеями тасаввуфа. В этом контексте также интересны размышления Саида Нурси о саляте (намазе, поклонении), объединяющем людей в едином стремлении, и том, что всё творение как бы участвует в одном большом Саляте, в котором у каждого есть своё место. Все эти мысли присутствуют в трактатах и стихах учителей тасаввуфа. Кстати, особенно ярко и живо мысль о том, что всё указывает на Создателя и участвует в Его восхвалении, проявилась в поэзии Анатолийских дервишей, например, Юнуса Эмре, который говорил, что он взывает к Аллаху, приветствуя рассвет вместе с птицами, а его голос сливается с голосом рек и гор, и даже в скрипе водяного колеса он слышал тоску о Творце. Или некоторые стихи Мауляны Руми, который, например, описывал как суфия каждое растение весной. Так что, эти представления о мире весьма органично вписываются в контекст идей тасаввуфа.

И безусловно, общим местом стало отношение к миру как к временному месту пребывания, в котором суфий чувствует себя странником или даже заключенным. Нурси говорит, что наиболее счастлив в этой мирской жизни тот, кто воспринимает Дунью как некую временную гостиницу и действует в соответствии с этим пониманием, ища довольства Аллаха и не давая за бьющееся стекло цены прочного алмаза. При этом он подчеркивает, что этот мир является местом служения и мудрости, в этом смысле мы не должны преуменьшать его значения, но крайне неверно воспринимать его как место наград и воздаяний.

Все эти мысли однозначно объединяют Саида Нурси с тасаввуфом. Нелишним будет отметить, что он никогда не призывал своих новых учеников оставлять тарикат, которому они уже следовали, а напротив говорил, что именно люди, следующие тасаввуфу, наилучшим образом сохранили веру в сложившихся условиях, а простой человек, следующий тарикату и духовным авторитетам, оказывается более защищённым, чем поверхностный учёный. Неслучайно даже те практики, которые предлагает он сам, Саид Нурси нередко называет «тарикатом Ахмада» (т.е. Пророка Мухаммада), тем самым подчеркивая общность целей с тасаввуфом и стремление воплотить пророческий дух. Но об этом ещё будет сказано ниже.

Теперь, обозначив сходства, постараемся выделить особенности, характерные для метода «Рисале».

Прежде всего отметим, что согласно Нурси, Ислам является признанием необходимостью, а Иман – осознанием. То есть, Ислам – это приверженность Истине, покорность и подчинение, а Иман – принятие Истины и её подтверждение. Иными словами, Иман связан с глубоким познанием. И относительно этого Нурси говорит, что познание только путём Калама или Тасаввуфа не достаточно и цитирует слова шейха Ибн Араби: «познание Аллаха – это не  то же, что знание о Его существовании». По его мнению, наличие Калама и Тасаввуфа было приемлемо в прошлом, когда Ислам в мире был сильнее и цивилизация мусульман находилась на пике развития. Тогда знания учёных были достаточны, сегодня же ситуация изменилась. И Нурси выдвигает иной тип познания, который он называет познанием способом Кур’ана. Именно этот способ, по его мнению, даёт полное ощущение Божественного присутствия. Такой тип познания не обрекает Вселенную на забвение и небытие, как, по словам Нурси, делают многие Суфии (хотя он и отмечает, что такие доктрины, как вахдат аль-вуджут — «единство бытия» и прочие требуют правильного понимания), а использует её во имя Аллаха, так как всякая вещь может быть зеркалом познания. И он ссылается на аят Кур’ана, смыслом которого является то, что в каждой вещи имеются знаки, указывающие на Единство Творца. И каждый аят Кур’ана можно сравнить с посохом Мусы, извлекающим воду (познание Творца) повсюду, в то время как Калам создаёт длинную цепь причин для доказательства Необходимо Сущего Творца.

Книги «Рисале-и Нур» и Священный Коран

Вместе с тем, нафс, шайтан и т.д. повелевают в человеке, стараясь погасить свет Имана. Поэтому каждый день у любого мусульманина есть нужда в обновлении веры (т. е. в «насыщение» имана). Согласно Нурси, «Нет Бога, кроме Аллаха» —  ключ, который открывает этот свет.

То есть, Саид Нурси старается объединить Калам и Тасаввуф, как это было во времена Пророка до появления различных наук внутри Ислама, и сделать это на пути «кур’анического познания».

Он подчеркивает, что Кур’ан является истоком всех путей, (называя его самым лучшим наставником и своим главным учителем), и он был достаточен для первых трёх праведных поколений. Здесь стоит заметить, что время Саида Нурси и правда во многом сходно с первыми десятилетиями Ислама, когда вера входила в среду невежества (джахилии), и среда требовала четких и ясных посылов, входящих напрямую в сердце и разум, в то время как концентрация на деталях и особых состояниях была неактуальна. В похожих условиях Саид Нурси занимался поиском пути, который позволяет без тариката и преодоления духовных уровней перейти по милости Аллаха непосредственно к Истине. Такой путь он нашёл  в свете Кур’ана, отразившемся в послании «Рисале-и Нур». По его мнению, «Слова», «процеженные из секретов Кур’ана» и объясняющие истины веры с простой ясностью, могут привести к результатам, искомым в святых степенях».

Концентрация на книге является одной из главных особенностей сообщества «Рисале» по отношению к традиционному тарикату. Потому как обычно гораздо большее значение уделяется зикру и личностям шейхов, своим примером показывающих дорогу к конечной цели. Здесь же основное внимание сосредоточено на книге, которая является «отблеском» Кур’ана, и размышление над которой должно привести к живому осознанию Истины.

Интересно, что «Рисале» фактически занимает место наставника, который «преподаёт урок разуму и свет веры сердцу». По словам Нурси (который не акцентирует внимания на своем авторстве, а говорит, что является лишь передатчиком, которому было приказано объяснять красноречие Кур’ана), «Рисале» удостоена трёх караматов Кур’ана, а именно: необыкновенная легкость и скорость в написании; легкость, тяга и неутомимость в переписывании (проявившаяся во времена запретов на её печать); чтение данной книги не утомляет. Кроме того, Нурси перечисляет множество караматов книги и её сообщества, которое как бы представляет собой некую «коллективную личность».

Интересно также, что в отличие от тарикатов, Нурси придаёт наибольшее значение не любви, а состраданию, так как считает его более безопасным и всеобъемлющим путём. Он говорит, что два Божественных имени – Рахман и Рахим (Милостивый и Милосердный) – это свет, охватывающий всю вселенную, а путь к достижению этого света – нужда и благодарность, бессилие и сострадание. То есть, совершая поклонение, следует осознавать своё бессилие и нужду во Всевышнем, сострадание же, которое является главным чувством на этом пути, согласно Нурси, гораздо острее, светлее и выше любви, к тому же не позволяет привязаться ни к чему земному, хотя и охватывает собой все, будучи искренним и ничего не требующим взамен.

Теперь следует перейти к некоторым практическим особенностям, отличающим сообщество «Рисале» от тариката.

Дерс (чтение книг «Рисале-и Нур») в историческом медресе Синан Паша (Турция)

По словам Нурси, есть много путей к Всевышнему, и самый короткий из них – это путь бессилия, бедности, милосердия и размышления. Бедность приводит к Божественному имени Рахман, милосердие – Рахим, размышление – Хаким. Путём же является следование Сунне, выполнение фардов, отстранение от больших грехов, и самое главное – совершение салята (намаза) со всеми его правилами, а также чтение тасбихата после него. Именно этот путь Нурси нередко называет «тарикатом Ахмада», подчеркивая, что он идёт непосредственно от Пророка. И также Саид Нурси описывает четыре шага, соответствующие указанным четырём ступеням.

Наипервейшим шагом — необходимо не оправдывать свой нафс.

На втором шагу нафс уже забывает себя, и здесь важно не забыться в забвении нафса. То есть, необходимо забыть о себе в отношении удовольствий и страстей и думать о себе в отношении смерти и служения.

На третьем шагу надо видеть в своём нафсе только ошибки, недостатки, бессилие, и понимать, что все хорошие качества являются благами, которые даровал Творец. Вместо гордыни должна прийти благодарность, вместо самовосхваление – восхваление Аллаха.

На четвёртом шагу нафс видит себя существующим сам по себе, и от непокорности его должна спасать следующая истина: всякая вещь с точки зрения своей сути преходяща, изменчива, и поистине не существует, но с точки зрения своего Творца, в отношении отражения Его Имён и в отношении выполнения обязанностей является свидетельствующей, созданной, существующей. Нафс должен увидеть, что сам по себе он ничего не значит, а является зеркалом, отражающим имена Аллаха, и тогда он обретает настоящее и некое бесконечное бытие. Эту конечную цель, обозначенную Нурси, можно уподобить состоянию «Бака фи Ллях», являющемуся высшей ступенью многих тарикатов.

Ещё одной особенностью, отличающей сообщество «Рисале-и Нур» от тариката,  является то, что Саид Нурси никогда не называет себя шейхом, а напротив, говорит, что «Рисале» не должна ассоциироваться с его личностью (так как любая личность обладает несовершенством и может быть дискредитирована). Подобно тому, как мы не соотносим вкус свежего винограда с сухой лозой, так и слова «Рисале», являющиеся чудом Кур’ана, не должны соотноситься с личностью человека, который их передал. Собственно, поэтому члены сообщества называют себя учениками «Рисале-и Нур», хотя и относятся с бесспорным уважением к личности Бадиуззамана Саида Нурси. Возможно, такой подход дал определённые преимущества сообществу в то время, когда путь тариката подвергался серьёзной дискредитации, в том числе и через дискредитацию шейхов и «слепого» следования им.

Саид Нурси

Также необходимо отметить, что хоть в сообществе и присутствуют определённые практики, такие как зикр и прочие, основное внимание все же уделяется «служению Кур’ану и Иману», то есть объяснению и распространению излагаемых в «Рисале-и Нур» истин. А совместное чтение и обсуждение книги остаётся одной из основных практик и своего рода основой жизни джамаата. Сам Нурси неоднократно подчеркивает важность присоединения к кругам «Рисале» и служения в них, сравнивая это со спасательным кругом, за который надо ухватиться во время смуты.

Таковы в самых общих чертах сходства и различия методологии Саида Нурси с тасаввуфом. Подводя итог, можно сказать, что «Рисале-и Нур» это попытка объединить Калам и Тасаввуф на основе Кур’анического метода, попытка восстановить путь познания, существовавший во времена Пророка. При общности цели и определенных сходствах методологии с тарикатом, Нурси особое внимание уделяет размышлению над посланием «Рисале», которое адресовано как разуму, так и сердцу, а также следованию обязательным предписаниям Ислама, утверждая, что в сложившейся ситуации выполнение фарда уже является путём к спасению, причём, фардом является и отстранение от запретного.  Саид Нурси стремится показать путь к осознанной, живой вере, опирающейся на интеллектуальное и духовное просвещение человека, столкнувшегося с многочисленными вызовами нового для истории Ислама времени.

Список литературы



2209 раз(a) прочитано

Смотрите также:


One thought on ““Рисале-и Нур” и тасаввуф: сравнительный анализ

Добавить комментарий для Ali Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован.